Суета сует - Борис Курланд
Галина стояла перед ним голая, инстинктивно скрестив руки на груди. Он увидел женское тело, пухлые бедра, низ живота.
– Вы что делаете… – забыв о стыде, она протестующим жестом вытянула руки перед собой. Анатолий, словно бык на арене, завидев красную тряпку матадора, обхватил женщину и потянул к расстеленной кровати.
Ранним утром Анатолий осторожно перекатил кроватку со спящим Алоном в квартиру напротив, а Галя уселась в машину знакомых и поехала в центр страны. В голове у нее царил полный сумбур, она не знала, что думать о произошедшем. Анатолий не дал ей спать ни минуты, он возбуждался вновь и вновь, в перерывах не переставая гладил и ласкал тело, затем вновь проникал в нее, вызывая вспышки непознанного до того оргазма. Она давно забыла удовольствие от секса. Михаил и после свадьбы не особенно отличался в супружеской постели, а после переезда в Израиль, озабоченный своими мыслями, казалось, вообще потерял интерес к жене.
Посетив Михаила в больнице, Галя заехала повидаться с сестрой, не оставшись ночевать, вернулась домой почти в полночь. Стараясь не включать лестничный свет, нашарила в темноте замочную скважину и осторожно прикрыла за собой дверь. Через несколько минут послышался негромкий стук, в проеме двери стоял Анатолий.
Недели через три Галя вспомнила, что положенные месячные не пришли. Она подождала еще несколько дней в тревожном напряжении, но менструация не началась. Можно было сделать анализ на беременность, но это означало, что в городе, где одна половина жителей знакома с другой, известие о неожиданной беременности медсестры, муж которой уже несколько месяцев отсутствует, распространится немедленно.
Галя взяла внеочередной отпуск и поехала в больницу к мужу. Там она встретилась с заведующим отделением. Доктор Шехтерман, худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, выслушав просьбу женщины, скептически покачал головой:
– Гали, ты ведь медсестра. Ты прекрасно знаешь, твой муж обязан каждый день принимать комплекс лекарств, иначе прежнее состояние, депрессия вперемежку с приступами ярости вновь может повториться. Весь процесс лечения полетит к черту. А ты просишь взять его домой… Зачем?
Врач испытывающее посмотрел на женщину.
– Мне его стало жалко. Пусть несколько дней проведет со мной, в домашней обстановке. Я на работе уже договорилась насчет отпуска. Надеюсь, это улучшит его самочувствие. Я обязуюсь регулярно давать Мише лекарства, а если возникнут проблемы, немедленно сообщу вам. Обещаю.
– На какое время?
– На неделю, максимум десять дней. – Галя вытерла внезапно намокшие глаза: – Доктор Шехтер, признаюсь честно, я скучаю по мужу.
Последний довод, да еще в правильной интонации, оказал нужное воздействие.
Михаил выслушал сообщение жены без всякого интереса, он смотрел на Галю замутненным взглядом, медленными движениями поднимал и опускал голову в унисон сказанному, в ответ на вопрос пробормотал несколько невнятных слов.
Медсестра договорилась с Брахой работать две недели только в утренние часы. Выходя из дому, Галя будила спящего мужа, заставляла проглотить положенные таблетки и уходила на работу, закрывая за собой дверь на ключ. Когда она возвращалась, Михаил оставался в той же позе, лежа в кровати, или сидел напротив мерцающего телевизора. Попытки пробудить интерес мужа к себе как к женщине оказались бесполезными. Она ставила его под душ, старательно намыливала его член, ложилась в постель голая, проводила мужниными руками по своему телу. Миша лежал как полено, не реагируя на ухищрения женщины вызвать к себе хоть малейший интерес.
Тогда Галя решила уменьшить дозу медикаментов. Посоветовавшись со Светкой по поводу фармакологических свойств лекарств, вместо положенного набора из четырех таблеток она три дня подряд выдавала мужу только по две.
У Михаила, подобно медведю после зимней спячки, постепенно пробудился интерес к жизни. Вечером он попросил сделать ему любимую глазунью с колбасой, допоздна смотрел телевизор, почти до самого утра бродил по квартире. Галя сквозь сон почувствовала, как Миша улегся рядом, ей показалось, что он попытался ее обнять.
Вечером Галя плеснула четверть стакана коньяка в чашку с растворимым кофе. Все сделанное ею явно противоречило не только указаниям доктора Шехтермана, начиная с уменьшения доз и спаивания мужа, но и элементарным знаниям в медицине.
Миша не всегда будет находиться под влиянием лекарств. Когда он вернется в нормальное состояние, первым делом поинтересуется появлением ребенка. Сколько раз они пытались еще в Молдавии зачать ребенка, консультации у врачей, лечение гормональными лекарствами, бесконечные анализы, малоприятные процедуры в гинекологическом кресле. Бесполезно, словно проклятие Бог наслал. Нет, неожиданный подарок, посланный судьбой, она не упустит ни за что.
Миша спал очень беспокойно, хрипел, ворочался всю ночь, выкрикивал невнятные фразы. Ему снилось, что он сидит за одним столом с родителями и Галей, мама подливает в тарелку его любимый бульон с кнейдлах, с клецками, отец слушает радио, прижимая ухо к динамику, ему все не верится, что война давно закончилась. Галя в платье невесты, улыбается, слегка смущаясь, смотрит ему в глаза. Через открытое окно доносится музыка, та самая, которая звучала на свадьбе. Маленький оркестрик слегка подвыпивших музыкантов – скрипка, аккордеон, труба и бубен – весело наигрывают традиционную еврейскую мелодию «Семь сорок». Галя встает из-за стола, манит его к себе движением руки, прижимает палец к губам, тянет за собой в спальню. Он ужасно волнуется, ведь до свадьбы они даже ни разу не поцеловались, Галины родители строго следили за нравственностью приемной дочери. Почти в полной темноте Галя раздевается, прижимается к нему всем телом, целует в губы, гладит ниже живота, он чувствует, как в ответ на женские ласки напрягается мужское достоинство.
Галя потянула мужа на себя. Наконец-то она добилась своего, у нее будет законный ребенок, которого она так долго ждала.
Браха и Галя
Браха жила через дорогу от поликлиники в одноэтажном, на две семьи, доме. Близость к работе создавала иллюзию непрерывности: дом – работа, работа – дом. Пока не посадили деревья вдоль дороги, из окна дома она видела здание поликлиники, без труда могла различить постоянных клиентов по фигуре, походке, одежде.
Многие пациенты, в основном женщины, приходили с полными сумками – «вот шла с рынка, думаю, давай зайду, в последнее время спина побаливает», другие приходили посидеть в очереди, послушать новости, поделиться болезнями, а летом отдыхали в приемной – дышали прохладным воздухом кондиционера.
Галя появилась на работе, как и обещала, в воскресенье.
– Отвезла Михаила в больницу, еле добрались, – пожаловалась она, раскладывая на столике одноразовые шприцы, бинты и бандажи для перевязки, термометры, шпатели, влажные салфетки, вату. – В автобусе на полпути он вдруг начал громко разговаривать, шуметь, приставать к пассажирам. Мне было ужасно неприятно, я постоянно уговаривала его успокоиться. Но самое стыдное, – Галя понизила голос, – он громко объявил пассажирам и водителю, какая у него хорошая жена в постели. Представляешь? Он даже продемонстрировал свои слова жестами. Вот так.
Браха посмотрела на разгоряченное лицо Гали, которая сокрушенно кивала головой, вновь переживая постыдный момент в автобусе. Браха не нашлась, что сказать, ей показалось странным откровение подруги. Галя никогда не делилась интимной жизнью, в отличие от Брахи, не скрывавшей фокусы Жаки в постели. Не в подробностях, конечно, в общем, проходя вскользь по интересным моментам. В последний раз парикмахер притащил домой несколько порнографических журналов, купленных в газетной лавочке на центральной автобусной станции. На ночь глядя они вдвоем рассматривали картинки, делясь впечатлениями, а потом у них был совсем неплохой стуц. Брахе нравилось употреблять коротенькое сленговое словцо, в котором чувствовалась энергия, движение, оно казалось ей более приемлемым, чем другие общепринятые слова.
– Ты хочешь сказать, у тебя с Михаэлем был стуц? – откровенно удивилась она. – Я думала, он в депрессии. Как тебе удалось?
– В чашку кофе добавила коньяк и порошок для усиления потенции.
– Какой порошок? – поинтересовалась Браха,
